ВЛАДИВОСТОК, 2 июля, PrimaMedia. Открытие военного поста в порту Мей, заложенного 2 июля 1860 года стало одной из самых ярких страниц истории Владивостока. Подписанный весной 1858 года между Китаем и Россией Айгунский договор временно определял территорию нынешнего Приморского края в общее владение обеих государств до полного разграничения территорий. Понимая, что разграничение может произойти как в российскую, так и в китайскую стороны, генерал-губернатор восточной Сибири Николай Николаевич Муравьев (Амурский) стал настаивать на том, чтобы занять край как можно скорее. "Если мы не выполним этого сегодня, то завтра нам могут не позволить", — говорил Муравьев. В связи с этим 18 марта губернатор издал приказ за №79 о занятии поста Владивосток, что и произошло 150 лет назад 2 июля 1860 года, пишут в газете "Конкурент".
Предыстория этого события такова.
27-летний дворянин военный инженер Бронислав Кукель уже два года состоял чиновником особых поручений в штабе Муравьева, с зачислением в конное Забайкальское казачье войско. Все это время Кукель напряженно занимался отбором поселенцев, строительством домов, казарм и церквей, соляными разработками, выбором мест для поселений, в связи с чем постоянно "мотался" от Сибири до Тихого океана и обратно.
Зимой 1859 г. Кукель застрял в Благовещенске: "пришлось выжидать, пока не установится санный путь по реке, так как надеялся получить зимою четырехмесячный отпуск, обещанный мне графом, а вместе с отпуском и командировку в С.-Петербург в качестве курьера с разными донесениями и более важной перепиской". Вскоре в Благовещенск прибыл Муравьев.
"В радужной надежде на скорый выезд прихожу я 10 ноября на обычный обед к Николаю Николаевичу и застаю всех в сборе, — вспоминал Кукель. — Граф в это время со свойственным ему оживлением рассказывал о своей поездке в Японию и о посещенном им на обратном пути природном порте на юге Уссурийского края (Посьета и Владивостока), очень картинно передавая свои впечатления. "Вероятно, очень красивая местность", — заметил я, обращаясь к присутствующим, когда Муравьев вышел в другую комнату. "Ну, этой красотою вы вдоволь полюбуйтесь", — ответил мне секретарь Муравьева Спешнев. Я так сжился с мыслью о предстоящей поездке в Петербург, что как-то невольно воскликнул: "С меня будет довольно — и так уж загоняли, пора отдохнуть!".
Инстинктивно обернувшись и заметив в дверях Муравьева, который не мог не слышать моих последних слов, я сконфузился и замолчал. Николай Николаевич, позвав меня в другую комнату, сказал: "Каково ваше мнение относительно поездки на Восток; мне, право, совестно, что я вас загонял командировками; но в настоящее время мне крайне необходимо иметь там надежного человека. Нет, я вовсе не желаю приказывать, а прошу вас принять важное поручение. Необходимо как можно скорее занять южные гавани в Уссурийском крае, вблизи нашей границы с Кореей. С занятием гаваней Владивостока и Новгородской нужно будет устроить в них казармы для военных постов, для чего потребуются присутствие и помощь моего чиновника, а тем более инженера". Кукель согласился.
"Таким образом, вместо запада мне пришлось двинуться на восток, где предстоял тяжелый путь сначала до Хабаровки, а оттуда через Мариинск в Николаевск, к устью Амура. 1-го декабря, получив инструкции на имя контр-адмирала Казакевича, военного губернатора Приморской области, а также личные указания графа Муравьева-Амурского, я выехал из Благовещенска, напутствуемый сердечными пожеланиями Николая Николаевича", — писал в дневниках Кукель.
24 мая в Николаевске был получен приказ: "Винтовому транспорту "Маньчжур", окончившему вооружение, завтрашнего числа поднять флаг и вымпел, начав морское довольствие, а в четверг отправиться к мысу Чныррах (в устье Амура) и принять там строительные материалы для постов в южных гаванях". Этим же приказом Кукель назначался дежурным штаб-офицером по сухопутной части при отряде войск для занятия постов.
Этот день так описывается в вахтенном журнале "Маньчжура": "В 25 день мая 1860 г. В верхних палах Николаевского рейда пополуночи. Случаи. Ветер свежий, облачно. В 8.00 вследствие предписания господина командира Сибирской флотилии и портов Восточного океана от 11 числа сего месяца за №219 подняли флаг. На транспорте состоят: командир оного 27-го флотского экипажа капитан-лейтенант Алексей Карлович Шефнер; того же экипажа лейтенант Николай Александрович Кононов и мичман Василий Васильевич Козицкий; корпуса штурманов прапорщик Михаил Кузьмич Дегтинский; вольный механик Карл Осипович Нюссер. Унтер-офицеров 6, рядовых 61, машинистов и кочегаров 18, фельдшер 1. Транспорт имеет три мачты, три пушки карронады весом каждая 96 1/2 пуда; машину в 370 нарицательных сил низкого давления. Транспорт имеет вместимости 800 т".
26 мая на транспорт прибыл Кукель. 3 июня начали грузить провизию и багаж 4-го батальона. 16 июня 1860 г. снялись с якоря.
"У мыса Лазарева при входе в Татарский пролив нам пришлось простоять двое суток, по случаю наступившего тумана; к тому же в этом месте попадаются мели, которые требуют большой осмотрительности, — писал Кукель. — Миновав мелководные места и встретив в проливе попутный ветер, мы через несколько часов достигли залива де-Кастри, где простояли на якоре двое суток. 24 июня оставили неприветливый де-Кастри и направились в порт Дуэ на Сахалине, чтобы запастись каменным углем.
Нагрузив угля, мы 26 июня вечером отошли от порта Дуэ; ветер стал усиливаться, переходя в шторм; на нашем судне деятельно приготовлялись встретить его, мои линейные солдатики усердно помогали в чем могли, но к утру ветер стих и наступил густой туман. Мы были далеко от берега, а потому шли полным ходом, держа курс на порт св. Ольги и подавая постоянно сигналы из опасения встречи с другим судном.
С радостным чувством вышел я на берег, когда на пятые сутки мы прибыли в порт св. Ольги. Сильная буря, свирепствовавшая в течение нескольких дней, задержала нас в порте св. Ольги до 1 июля.
Направляясь в порт Посьета, мы были застигнуты туманом, и капитан "Маньчжура", опасаясь, что засветло не дойдет до гавани, решил сначала зайти в порт Мея (Владивосток), где вместе с командой прапорщика Комарова приняли участие в обустройстве военного пикета".
