ВЛАДИВОСТОК, 09 февраля, PrimaMedia. Если задаться целью, найти во Владивостоке местечко похуже, то конец улицы Сабанеева – то, что надо. Здесь, среди грязных гостинок и черного льда, в окружении помоек, карьеров и ТЭЦ, прилепился к сопке детдом № 2. В конце января в приюте собрали консилиум в лице руководства, воспитателей, педколлектива "смежников" из средней школы № 69 и инспектора милиции по делам несовершеннолетних, сообщает "Комсомольская правда".
И вроде не было громкого повода, как недавно в Ижевске, где 12 малолеток едва не лишили себя жизни. И изнутри детдом № 2 совсем не похож на концлагерь. Зайдешь сюда – вокруг не домашний, конечно, но некий уют: шторки, диваны, ковры. В столовой вкусные запахи. Но то, что "вскрыл" недавний консилиум, возможно, объяснит и то же ижевское ЧП с массовым вскрытием вен.
С первых слов стало понятно: положение отчаянное. Причем у… взрослых.
Караул!
- Мы должны сегодня обсудить, как нам работать в сложившихся условиях, - тревожно начал детдом. – Воспитанники творят произвол. Массово уходят в бега, отказываются посещать школу, подчиняться режиму. Участились случаи употребления алкогольных напитков, избиений младших, воровства. На замечания педагогов дети реагируют агрессивно, используя нецензурную брань и угрожая прокуратурой. Крушат все вокруг. Подымают руку на воспитателей. Обслуживающий персонал вообще за людей не считают.
- Детдомовцы неуправляемы, - подхватила школа. - Они запугали хороших детей. Отбирают сотовые телефоны, ставят на "счетчик". Если мы пустим на них разъяренных родителей… Порой так и ждешь, что какой-нибудь звереныш воткнет в тебя нож. Поджигали дверь в кабинет, били окна. Мы их боимся. Работать невозможно. Они мешают всем участникам образовательного процесса. За год уволились шестеро учителей!
- У нас тоже воспитателей не хватает. Зарплата низкая, - посетовала и. о. директора детдома Евгения Осипчук. – Численность воспитанников превосходит нашу. Мы просим помощи.
И весь консилиум посмотрел на милицию. А затем на ковер начали вызывать детдомовцев - зачинщиков беспорядков. По одному.
Антипедагогическая поэма
Первой зашла Юлька. Из характеристики: "Возраст – 12 лет. Умственный потенциал ниже возрастной нормы, педагогически запущена. Агрессивна. Исподтишка может сделать гадость. Избивает младших девочек. Курит. Матерится. Не раз сбегала из детского дома. Такие меры, как постановка на учет в подразделение по делам несовершеннолетних, беседы с воспитателями, педагогами, психологом, результата не дают. На контакт не идет, замкнута".
- Юля, - приступает к девочке консилиум, - мы все живем в обществе и имеем обязанности. Скажи нам, что лично ты ОБЯЗАНА делать?
Молчит.
- Я от нее слышу только брань и "Не имеешь права", - едва сдерживает эмоции директор школы Ирина Розмазина. – Мы держим ее и трех ее подружек мертвой хваткой, чтобы из школы не ушли. Им только накраситься и глазки состроить. А я не видела ни одного мальчика, который бы ими заинтересовался! И вечно у них ни тетрадей, ни ручек…
- Неправда! На сто человек я лично выдал 762 ручки, - поднял калькуляцию завуч Петрович (так, без затей, его кличут детдомовцы) – единственный на мероприятии мужчина.
- Юля является негативным лидером, - припечатала классная руководительница. – Ее надо перевести в другое учебное заведение.
- Закрыть в колонию, в камеру и помои давать! – дружно откликнулся зал.
- Юля, надо быть человечнее к людям, которые отдают вам, воспитанникам, тепло своих сердец, - закруглила обсуждение директор детдома.
Вызвали следующего. За ним – еще и еще. Говорили в основном взрослые. Ругали. Или долбили: "Человек – кузнец своего счастья", "Надо быть примером", "Все должны получать знания", "Подумай, пока не поздно", "Поставь перед собой цель"…
Зачинщики беспорядков пыхтели все больше молча. Вот вошел бочком восьмиклассник Сережа – без малого алкоголик. Характеризуется резко отрицательно: как напьется, машет перочинным ножичком. Потом всем детдомом спасаются и парня спасают - от очередной интоксикации. "Скорую" не вызывают. Боятся, что попадет не "зверенышу", а им, педагогам. Стараниями воспитательницы пацан проштудировал от сих до сих Уголовный кодекс РФ. Все без толку. Неуправляем. Общее резюме: тюрьма заждалась.
Следующий! Входит восьмиклассник Влад. "Умничка, занимается вольной борьбой…"
- Он нам покажет вольную борьбу! Ходатайствуем о переводе, - пресекла намек на позитив директор школы.
- И куда-нибудь подальше, в тайгу! Во Владивостоке свободных мест в детдомах нет, - поддержал директора педколлектив.
Влад – сирота. Мать умерла, когда ему было восемь лет. Отец "записан со слов матери". Таких как Влад в детдоме абсолютное меньшинство. Из 120 воспитанников лишь 20 (!) – сироты. У остальных живы и пьяны родители.
Вот, к примеру, хулиган Сашка. От него родственники отказались, потом было забрали из детдома. Но, пожив, как на вулкане, отказались от него по новой. Его, как особо опасного, тоже "испепелил" суровый консилиум.
Диагноз: мальчик для битья
За Сашкой вызвали Ромку. Накануне Нового года они с приятелем сбежали отсюда подальше. Бродили где попало, считай, весь январь. Были объявлены в розыск и возвращены "на место".
До детского дома Ромка был грозой микрорайона, головной болью семьи и школы, "героем" бесконечных административных комиссий, трудновоспитуемым из списков районного подразделения по делам несовершеннолетних.
Я познакомилась с его маленькой тринадцатилетней биографией и могу сказать: боли в ней хватит на несколько жизней.
Его, едва появившегося на свет, оставили в роддоме. Аккуратно, с соблюдением формальностей - под нотариальный отказ. Дальше Рома попал туда, где ни криком, ни молчанием себе не помочь – в отделение патологии новорожденных владивостокской горбольницы. Случилось чудо – отказник выжил. Его забрала женщина, которая одиннадцать с лишним лет будет его мамой - опекуном. Двухмесячный ребенок, как узник концлагеря, имел вторую степень дистрофии и синдром общего угнетения ЦНС в остром периоде.
Этот диагноз, как оказалось, был не смертельным. Случаются и похуже. К примеру, диагноз "мальчик для битья". Боже, кто только Ромку не бил! Злюка-соседка – за внучку. Учительница школьной продленки – за не съеденный полдник. Прохожий – за то, что сопляк напился пива и послал его куда подальше.
Все эти дяди и тети били мальчишку на полном серьезе. Что называется, с чувством. Лупили до крови, ушиба позвоночника, черепно-мозговой травмы. И им, этим взрослым, ничего за побои не было.
Ромка стал своим в детской психушке. Где и получил от взрослых качественно новый диагноз: "Гиперкинетическое расстройство поведения, стойкая социальная дезадаптация". Подтверждал его, когда выходил на свободу, а именно – мстил. Одну одноклассницу избил так, что девочка попала в больницу. Другую едва не задушил. Однажды назло явившейся на дом комиссии сиганул с балкона третьего этажа. Не убился, зато произвел впечатление. Дикий факт зафиксировали в протоколе как попытку суицида.
Бедная мама-опекун отозвалась на все эти ужасы тяжелой болезнью. А органы опеки – судебным процессом и решением лишить женщину "завидного" звания опекуна. Так чуть меньше года назад Рома угодил в детский дом № 2.
Новое "жилище" прославилось к тому времени жутким скандалом – изнасилованием маленького воспитанника подростками-отморозками. И жило в предвкушении нового – возбуждения уголовного дела в отношении директора Тамары Мясниковой. Этот второй скандал грянул после того, как двух юных хулиганок закрыли в туалете на неопределенный срок. Видимо, до полного исправления. Из голодного, холодного плена девочек освобождала милиция…
- Непонятно, чего ты отсюда бежишь? Чего тебе не хватает? Ходи на занятия. А еще в нашем детдоме есть клуб выживания "Мужество". - Вдалбливал Ромке недавний консилиум. – Так будешь учиться? Или нет? Давай говори!
Единственная Надежда
Проработав всех своих горе-воспитанников, участники мероприятия взялись выяснять, как поступать учителю, когда ученик угрожает и "посылает подальше". Поинтересовались на этот счет мнением гостьи в погонах. Инспектор ПДН подумала и ответила философски. Мол, каждый получает то, что заслуживает.
- Что вы хотите этим сказать? – насторожилось собрание. – Да они нас всех до одного матерят. Значит, мы все этого заслуживаем? Спасибо, милиция. Плюнула в душу.
Дальше грянула буря. И только сидевшая рядом со мной молоденькая и хорошенькая воспитательница смущенно молчала. Я вспомнила: когда "разбирали" самую первую - Юльку, моя соседка вопреки всем заявила, что "злостная девица" - идеальный ребенок. И колючая Юлька улыбнулась в ответ.
- Скажите, а вас кто-нибудь из детей "посылал"?
- Ни разу, - шепнула в ответ воспитательница. И для убедительности добавила:
- Уже несколько лет здесь работаю.
Я не спросила, как ее зовут. Хочется думать - Надежда.
